а этот раз кино состоит из трёх сюжетов, снятых на разных аэродромах.

I. Аэродром Катумбела.
Этот аэродром пришёлся мне не по душе с самого начала. Казалось бы, взлётная полоса расположена у самой кромки океана – сигай в волну прямо из самолёта. И длины этой полосы хватает чтоб три разы взлететь и сесть не вынимая не сруливая. И мин взрывоопасных там отродясь не бывало, ибо повстанцы так близко к столице не подбирались – выходи в поля не бойся.
Но именно там произошёл случай, который чуть было не привёл к гибели человеческих жертв и разрушением вверенной мне техники.
И это было совсем не весело, а наоборот адски жутко, шо до сих пор я вижу весь процесс в замедленном кино до мельчайших деталей.

Так вот. Привезли мы туда однажды танк из Луанды. Не знаю какой модели, но иномарка (в смысле не советский), весом тонн этак тридцать, большой такой. И широкий к тому ж, проёма меж бортов самолёта и танка протиснуться бочком еле-еле не хватает. В общем, чтоб сам заехал, даже и речи не могло быть. Тянули лебёдками – чутка троса не порвали, кое-как по схеме полиспаста (ишь-ты, какие умные слова знает), затащили внутрь.

Только взлетели, так сразу сели – там лёту минут пятнадцать всего. Срулили с полосы, я уже люк открыл, а помощнички освободили боевую машину от швартовочных цепей. Тут видно лётчикам с вышки поступила команда перерулить. Но я-то этого не слышу, потому как наушники уже скинул, но понял, что движки обороты набирают – ага, намылились куда-то ехать (потом выяснилось, что в конец рулёжки, чтоб танком этим аеродром не перепахать). Да, а у меня хвостовая опора уже выкинута, но не обжата ещё. Я её взад запихиваю и наблюдаю в открытый проём грузолюка энергичные манёвры лiтака по пляжу. А то, что танк уже полностью снят со швартовки и стоит себе посреди кабины без стояночного тормоза и колодок мне и невдомёк.

Начинают лихо тормозить. И тут я вижу, что танк поехал по инерции вперёд! От безысходности я хватаю его за задний крюк, пытаясь задержать. Ха-ха! Мои тапочки рассекают по пупырышкам грузового пола как свежесмазанные лыжи.
Сбоку наблюдаю, что мои десятка два пассажиров сидят в полном оцепенении на боковых откидных сиденьях, а также среди своих кошёлок на полу, будьто в окопах перед наезжающими гусеницами, чисто как в кино про немцев.

Вот бронемашина начала ломать первое разложенное сиденье. Толстая тётка слетела с него со скоростью молнии, моментально оказавшись за спинами пришедших в ужас путешественников, визжа словно шимпанзе. Те тоже не теряли времени даром. Половина из них в мгновение ока заняла свободные места на броне. Дуло пушки неумолимо приближалось к гермоперегородке кабины экипажа...
Известное в таких случаях слово уже было у меня на языке, ибо я представил, как машина выезжает на улицу через кабину штурмана.

И тут я выиграл в лотерею! На пути правой гусеницы оказалась куча из оборудования для выброски платформ, демонтированного и брошенного мной впопыхах после предыдущего рейса на десантирование. Танк, подмяв под себя и хрустнув парочкой железяк, замер. Мы с трабалидорами резво привинтили его цепями к полу.
Повезло нам.

А вот моим однополчанам в Конго таки нет. Подобным образом они выбросили в полёте военный грузовик сквозь закрытый грузолюк, а вместе с ним и где-то семьдесят душ. Сами просто чудом остались живы. И даже самолёт посадили. Подробности имеются, но это не моя история.

А Катумбелу я невзлюбил не только за этот случай.
А начну-ка я издалека:

У моего коллеги по освоению Африки есть заметка про особенности тамошней туалетной индустрии. Особенностей не много, точнее – всего одна: туалетов там нет. Чуть разовью тему: В Луанде я спросил у местного товарища: – Почему в городе нет общественных туалетов, даже в центре? – Ну подумай сам, ответил он. Жара, отсутствие воды и присутстствие всякой хвори быстро сделает эти места рассадником заразы. А так – сходил в песочек, солнце высушило, ветерок сдул – природный баланс восстановлен.

Поскольку я едва ли когда-нибудь напишу отдельную научно-познавательную статью на тему "особенности национального облегченьица", то вот вам несколько штрихов по теме:
На видео вы видите, что характерной особенностью данного аэродрома является "степь да степь кругом", ни кустика, ни травы по пояс, кругом видимость за горизонт без бинокля. Правило "мальчики – налево [непременно налево!], девочки – направо" там никак не работает. А что в военном самолёте нет туалета, я уже предупреждал. Вот и носился я со своим вскипевшим чайником по этому аэродрому, не зная, где слить кипяток.

Пришлось срочно осваивать искусство ходьбы по минимуму (да и по максимуму, чо уж) в полевых условиях, подражая тому, как это делают аборигены:
– Мужик, тот просто повернётся к тебе спиной, припадёт на коленку, вот и ага.
– Дама же отшагает от тебя три метра, развернувшись присядет, обложит подоткнув свой оренбургский платок вокруг себя, чуть приподняв перёд у этого шатра, зажмурится такой вот характерной счастливой улыбкой – и потекла струйка. Потом развернётся, встав к лесу передом ко мне задом, расправит своё покрывало на ветру, да так ловко и быстро, что и не успеваешь заметить, чего эт там под ним сверкнуло, завернёт его в виде юбки, и попёрла на голове свою поклажу дальше.

И запомните пожалуйста: В Африке негритянка нужна чтобы носить на ней тяжёлые вещи! И где-то ранее я вам уже мечтал о такой помощнице.

И всё. И нет проблем.
А к хорошему быстро привыкаешь.
И теперь прилетишь бывало в провинцию – первым делом отлить требуется. Выйдешь на край рулёжки (на травку же нельзя, бо мины) и брызжешь радостной струёй чуть ли не в глаза присевшей рядом твоей же пассажирке... Близость с природой, понимаешь.

II. Аэродром Сауримо
О, да! Сауримо – это был наиболее посещаемый нами аэродром. И не мудрено: там шли самые ожесточённые бои с повстанцами. Но отнюдь не за "свободу и демократию", а за право невозбранно копать алмазы в этой восточной губернии. И ситуация мне очень даже напоминает... кх-мда... не будем заострять и разжигать.
Смотрим кинофильм далее. Эти неподражаемые ужимки и прыжки (53-я секунда) в Анголе называются "заруливание по командам встречающего".

А вид на аэродром с высоты, ничего вам, конечно не говорящий, вообще-то характерен: и чегой-то мы делаем на семи тысячах над землёй прям над центром полосы? Ай? Объяснение простое – в тундре могли прятаться бармалеи со Стингерами. Или со Стрелами советскими пока ещё на ту пору. Да и любителей из калаша потренироваться по движущейся цели было немало. Коллеги не раз прилетали с дырочкой в правом боку. Вот и ввинчиваемся мы в небо по спирали с ревущими на максимуме движками. И посадка по той же спирали – только и слышно, как лайнер хрустит суставами на крутом бесконечном вираже.

Всё это было давно, но не очень уж так шоб я забыл.
Летать туда зачастую оказывалось хоть и не совсем весело, но скучно-то уж точно не было. Во сне так до сих пор очень реалистично чувствую эти "афганские заходы", именно тем самым местом, о котором вы прекрасно осведомлены. Романтика. Выше нас только небо, круче нас только яйца!
Скорее всего написать о всём этом повесть с отважными героями и захватывающим сюжетом у меня не получится (та шож такое, писатель ты сраный!7?), посему набросаю пока список отдельных событий и фактов с возможностью их дальнейшего расшИривания и углУбливания, как говаривал незабвенный мс горбатенко.

  Однажды в Сауримо
мы везли асфальт, после того, как ЮАРовцы в очередной раз разбомбили взлётную полосу. Я сейчас, отсиживаясь тут в рафинированных заграницах, даже представить себе не могу какой-нить боинганутый С-17, лавирующий после касания полосы на пробеге между воронками, с тридцатитонным грузовиком, полным раскалённого асфальта внутри. Крылья сложатся и ласты шасся загнутся. Грунтовые площадки, а также "кипящие барханы и горящие льдины", знаете ли, покоряются лишь русским самолётам.

Определённо, Ил-76 – это летающий танк. И называть его She просто фу.
Простите, отвлёкся.

Это был не первый, и даже наверное не десятый грузовик в череде разнородного фрахта на перевозку. Но именно этот как-то чересчур уж кряхтел, заезжая в самолёт. И вот, все процедуры выполнены, взлетаем. Но что-то разбег выходит как кирпич по песку. Вот уж и торец надвигается... В общем, с последней плиты, як то кажуть, и огородами, огородами.
Пошёл смотреть, шо за балласт нам подсунули. Мама! В кузове асфальта отсыпано с хорошей горкой – а это тонн двадцать лишних. И летчики орут, что центровочка очень задняя – можем на посадке хвост по самые уши стесать.
Надо бы продвинуть грузовик вперёд, хотя бы на метр. Но отвязывать от пола его никак нельзя – чуть качнёт самолёт, и загремим с небес под фанфары. Тут пришлось вспомнить то, чему учили на боевых десантированиях: если БМД- шка вдруг не вышла (ну там парашют вытяжной не сработал или на рампе машину заклинило) – делаем ей растяжку на лебёдочных тросах и тянем на нужное место.

Вот и вперёд. Поехали потрошку. Тут ещё помощнички цепями по всему маршруту следования страховали – устаканили стального коня ровно по центру!
И хоть получил я от командира хороший втык за катание на самосвале по грузовой кабине в полёте, посадочка вышла шо стакан бы не расплескался.
Это был ответ на упрёк, что "все вы там с перегрузом летаете за иностранные доллары".

  Однажды в Сауримо
мы не cдержались и въехали при посадке в такую воронку основной стойкой. Удар был – мама не горюй. В очередной раз поблагодарили советских сталеваров (за их силу в плавках), ну и Всевышнего, за удачу. Фактически, перед тем как нам сесть, эти воронки присыпались щебёнкой, но не по края, а ниже, чтоб уложить ещё сверху слой асфальта. После посадки мы сруливали на стоянку, выпускали грузовик на волю. Тот ехал и быстренько высыпал асфальт прямо на эти ямы, которые тут же закатывались. И взлетали мы уже с отремотированной полосы. На видео как раз видно (растянутые вдоль ВПП) тёмные пятна – это оно и есть.

  Однажды в Сауримо
оголтелые американские империалисты использовали нас втёмную в целях наживы. После всех процедур ремонта полосы после очередной бомбёжки, подсунули нам внутрь якобы пустой грузовик. Взлетаем. Движки разрываются, а набора почти нет, ну вроде как кирпичей полон салон. Опять-таки пришлось инспектировать грузовик в полёте. Оба-на, кузов чуть ли не под завязку набит мешками. Сверху сидят белозубые зайцы, без сомнения што контрабандеры. А в мешках (выяснил потом) был обогащённый алмазный концентрат. Знал бы – отсыпал себе трошки.
Вообще-то этот концентрат обычно возили наши звёздно-полосатые братья на своём прокопчёном Боинге, а в этот день видимо ихний самолётка не в шутку занемог, вот и навьючили послушного украинского ослика.

По прилёту командир доложил о беспределе полковнику Фауштино (это главарь всей ихней военно-правительственной банды на аэродроме Луанды). И думаете каков был ответ?
– Рейсы мы оплачиваем в обе стороны. Что хотим, то и загружаем!
И ни малейшего понятия о весе, ограничениях и безопасности. Хотя тут следовает намекнуть, что имелись очень большие грехи и у экипажных командиров, например за утайку левого бабла, даваемого "под столом" за такие номера, которые могли стоить жизни всему экипажу. Война всё спишет! А не нравится – cосите сидите дома.

  Однажды в Сауримо
я видел расстрел предателя и изменника Родины.
Обычный рейс. Сели, заруливаем. На этот раз военных на перроне – что собак нерезанных шарахается. Пока то да сё, выключили движки, я вышел, чтобы подогнать машину для выгрузки очередных зелёных гуманитарных ящиков с протухшим комбикормом. Вдруг, чуть ли не под крылом – бабах! Ну, думаю, приматы в атаку пошли – ховайся в жито! Ан нет – стоят смирно, только перед строем вроде как мешок какой лежит. И гранде команданте назидательно жестикулирует ещё дымящимся пистолетом.
Тут же двое служивых подскочили и поволокли тело прочь. Экипаж наблюдал казнь из кабины самолёта во всех подробностях. Мне повезло – Творец отвёл мои глаза от сего непотребства, душа убиенного не приходит ко мне в ночных кошмарах. Но в этот день, сам того не желая, я пополнил свой словарный запас ещё одним португальским словом – трайдор. Такой вот ценой.

  Однажды в Сауримо
пришли чоткие посоны, продающие алмазы. Пацаны были ничо так, путёвые гопнички лет по шестнадцати. Товар на вид был не очень взрачный – какие-то камушки не совсем даже кристально чистого цвета и вроде как оплавлены по краям. На то, как я оставляю росписи на пустой стеклянной бутылке они смотрели спокойно, но вот чтоб грохнуть по камешку молотком отнеслись очень даже отрицательно.
Просили за каждый (диаметром 5-6 мм) по ста баксов, согласны были отдать по восемьдесят, но оптом. На один по пятьдесят были не согласны, из чего я сделал вывод, что это было не битое стекло.

А мои работнички как-то притащили на борт пассажира, который заплатил за перелёт "диамантом". При проверке камушек раскрошился, трабалидорам было вынесено предупреждение, но мутить с брюликами они не прекратили. Просто мы экипажем держались от этого подальше, ибо были предупреждены, что за расхищение национального достояния могут поощрить отдыхом в местной тюрьме.
До сих пор я теряюсь в догадках, что происходит с этими контрафактными алмазами потóм, какова их судьба на нелегальном рынке. И если бы я привёз их домой, то в куда бы смог засунуть эти сокровища?

  Однажды в Сауримо
мой друг и амиго Манель, который чаще других летал с нами, сопровождая грузы, так вот он рассказал, как они со своим военным товарищем сидели однажды на берегу местной речки, поедая консервы, и другу вдумалось копнуть песочек. С первой же ложкой он выудил алмаз.
Не знаю, накопали ли они там их полные карманы, но история была рассказана мне с целью довести до сведения, что "тут где ни копни – алмаз, где ни ступи – золото."
Ну и желающих поковыряться в такой плодородной почве находилось немало.

  Однажды в Сауримо
с подобными копателями произошла очередная захватывающая история:
Пригнали к нам (ну совсем как стадо бычков) на перевозку в Луанду каких-то необычных пассажиров. Одни мужики, 20-40 лет, кто в лохмотьях, кто в деловом прикиде. Охраняются автоматчиками. Этапируемые, если использовать русский тюремный фольклор. Докопались, что называется.

Загрузили их под счёт, я закрыл грузолюк, рулим взлетать. Подходит Лили (помощник – будет и об этом бандито-гангстерито заметка) и шепчет, что надо бы дверь на перегородке открыть (а она уже плотно прижата внутрикабинным давлением). Не вникая в подробности его замысла, я разгерметизирую кабину. Лили становится у переднего пульта и по громкой начинает орать и нести пургу под ужимки и русские маты. Внимание охранников приковано к нему. Я же наблюдаю, как пару человек шмыгают за гермостворку.
Фокус, однако!



  Фотка стянута с интернета. Струйка крови добавлена мной на уроке рисования в фотошопе.
Вот там, за створкой вверху лежит придавленный гидравликой бродяга. И упомянутая и сейчас поднятая (жёлтая) гермостворка с частью двери видна.
Тут и разыгрался этот балаган, чуть было не превратившийся в трагедию.

Ну и куда они попёрли? Хотя, сами ж захотели в безвоздушном пространстве полетать (район за створками грузолюка негерметичен), подумал я и загерметизировал кабину, не оставив смертничкам ходу назад. Командиру ничего не сказал – иначе в случае чего ответственность легла бы и на него.

Прилетели, зарулили. Открываю люк, ожидая увидеть падающие трупы. Ан нет, тишина. В кабине стрелка их не должно быть – она заперта на ключ. Вдруг вижу – по средней створке потекла тоненькая струйка крови. Не подаю виду, наблюдаю за выводом арестантов. Вот их построили, пересчитали. Подходит команданте местного значения, докладывает о недостаче. Просит разрешения на визуал-контрол самолёта. Дерзайте, говорю.

Осмотрев кабину экипажа и пошарив под лавками в грузовой, контролёры начали тыкать пальцем на кабину стрелка. Я, наказав своим хлопцам ловить трупы, стал медленно закрывать створки. С земли уже заметили капающую кровь, и стали с интересом наблюдать за происходящим. Вместе со створкой опустился арестант, 1 штука. Он был жив, но немножечко нездоров. Как потом оказалось, оба двое спокойно совершили перелёт в нише киля, (благо эшелон был не самый верхний), но один поторопился на выход и попал под раздачу – его ноги были придавлены створкой во время открытия люка после приземления.
Нелегка жизнь охотников за сокровищами!

  Однажды в Сауримо
мя не по-детски припекло в кусты. Рванул в близлежащий лесок, невзирая на возможные мины. И вот вам родные хлопковые заросли (Узбекистан! Сколько лет сколько зим!), хлещут меня по морде во время рывка к цели. Надо заметить, что тут растения не жались к земле, а вымахали двух-и-более-метрового роста.
После надоевших баобабов и пальм они выглядели почти как родные берёзки, даже жалко было осквернять бутоны.
История с ангольским хлопководством тоже имеет краткое продолжение, но потерпите, не сейчас.
И кстати, эти кусты до сих пор живы и прекрасно видны из космоса (наверняка и мой портрет пониже спины на фоне белоснежных бутонов есть на более ранних космических снимках, хранящихся теперь в архивах ЦРУ).

  Однажды в Сауримо
наши всё же победили. Поняв наконец, что пушками вопрос не решить, чёткие пацаны из России раздали местным папуасам ну очень дорогие бусы, и ныне под Сауримо заработала вторая очередь Якут Алмаза. Не верите? Ключевое слово Катока. Вот там-то уж родные украинские братья-пилоты показали, как, свалившись на крыло, камнем падать с небес в экстазе афганского захода на грунтовую площадку с сорокатонным бульдозером внутри.
Стучите по деревянной голове – все чудом живы. А мастерство, Сеня, таки не пропьёшь!
и

  Однажды в Сауримо
построили современный аэропорт, реконструировали ВПП и по-цивильному запустили летать Ил-76 (Вот он стоит на перроне на том же месте, что и на моём видео.). А вы говорите, что долги простили и полимеры просрали! Эге-гей! Наши пацаны ещё и там пенку снимают. Вот только мы, великий народ, ещё верим в справедливость, но как всегда пролетаем мимо кассы.

Этот нотариально заверенный скриншот храню для себя, шоб в минуты скорби и отчаяния черпать силы из родных сердцу мест.
"Тот край, то нежный, то суровый, с годами ставший дорогим..." Наливай!



  Аэродром Сауримо, наши дни (апрель 2015 г.)
  1. трудяга Ил-76, там же, но 20 лет спустя.
  2. "лесок" с хлопковыми зарослями (выросших из семян, рассыпанных при перевозке).
  3. новый перрон и терминал.

III. Аэродром Кабинда
Этим именем одновременно назван и город и провинция.
Кабинда для Анголы – это подобие Крыма для России – посуху туда можно добраться только через территорию Конго.
Таким образом мы, интернационалисты, опять стали летать "за речку" (афганцы в курсе), но теперь уже не на юг, а напротив, на север. Хотя, в основном-то летали вдоль побережья, проходя нызенько над танкерами заради прочтения на борту, кто ж теперь после нас стал повязан дружбой и жвачкой с героическим народом Анголы, а также иногда неожиданно пикировали из облаков на нефтедобывающие платформы ради прикола и забавы для.
Пожалуй это самая богатая земля Анголы. Нефть и неучтённые золотые россыпи. Наверное это второе место после г. Лубанго, где я бы хотел провести свою беззаботную старость.
(и тут я вяжу узелок за этот курорт, буквально у Христа за пазухой, чтоб не забыть [когда-нибудь] и о нём написать),
Так и осталась провинция в моей памяти вся зелёная, с запахом моря и криком чаек уличных приставал – "купи газозу!!"
Но стоп, историю с географией сейчас можно и без меня почитать на сайтах профессиональных путешественников.

А я расскажу очень короткий случай с этого аэродрома, и буду заканчивать, чтоб не чересчур утомлять вас. Хотя я уже знаю, что вы готовы без устали читать мои небылицы невероятные истории и алчно требовать продолжения.

Как-то, на одной из не совсем удачных посадок, командир качественно стесал резину на основной стойке шасси, так, что одна шина нехило бабахнула, разметав ошмётки по полосе.
Начинающему пилоту на заметку: ВПП и рулёжки там построены из асвальта (ф-ф-ф, кхы-кхы, ага), причём наполнителем были выбраны ракушки, из чего получился добрячий рашпиль. Доморощенные математики не преминули подсчитать, что новой резины в Кабинде хватает максимум на двадцать посадок против ста на бетон. И если б у бабушки были бейцы, то на сэкономленные от горелой резины деньги можно было построить взлётку для Бурана, но всем пох...барабану.

Но вы ж знаете, что нам не привыкать колёса в джунглях менять.
Расположились прямо посреди перрона. Достали Медвежонка (в Несостоявшемся Побеге я уже рассказывал про него), задрали колёсья от пола и сняли повреждённое. И только начали соскребать лохмотья с барабана, чтоб обуть новую шину, раздался грохот и поднялся столб пыли. Это подъёмник, проломив асфальт своей лыжей, по пояс ушёл в песок. Стопятидесятитонная машина стояла, тяжело качаясь на амортстойках и размахивая крыльями, подобно орлу перед взлётом. Страшно было подумать, куда б летело с оси открученное уже колесо вместе с загорелыми хлопцами, случись это минутой раньше.
Фортуна неизменно, и спасибо ей за заботу, была повёрнута ко мне лицом.
И в этом её полезном качестве вы ещё успеете убедиться в последующих моих рассказах.

IV. Бонус. Аэродром (О)Нджива (Ondjiva)
Кое-каждый из нашего путешествующего брата, после кончины Серпа и Молота стремился попасть либо в сверкающие Эмираты, либо на прекрасно еБали. Мои же глаза во время наших воентуров видели несколько иные пейзажи, подобные этому: раздолбаннный в хлам аэропорт и посёлок, вертолёт без опознавательных знаков, минные поля и толпу бродячих аборигенов, которым мы не привезли даже пресловутого комбикорма.


Самый юг Анголы, граница с Намибией.