«   а папуа-папуасы, снег не видели ни разу
это песня такая...

стории, собсно, за этим видео никакой не стоит. Во время вылета из Борисполя с движком, срочно необходимым для вставшего в Луэне самолёта, стоял страшный крещенский колотун. Движок сдёрнули ещё на базе (Запорожье) с исправного самолёта (на понятие боеготовности украинской армии к этому времени было успешно забито, в угоду коммерческим интересам (уже рассказывал кого).
Помня о том, что мы летим в страну, где от нас будут ожидать подарков, я нашёл такой вот выход из положения. Напомню, что в то время (отображённое на экране), нам даже тушёнку времён Второй Мировой перестали в бортпайки выдавать. И КУЛЬКА С ЯБЛОКАМИ мне не положили. А снегом, столь дефицитным в Африке, почему б было и не помочь гуманитарно? Так что, чем мог, от чистого сердца!

  Луэна (Lwena, Luena)
Это городишко такой в центре Анголы. Вроде ни золота ни алмазов, но бои там гремели нешутошные. А всё потому, что лидер партизанской группировки УНИТА Жора Савимби, изгнанный из Уамбо , мельтешил по раёну как воробьиная жопа по кустах сирени в поисках укрытия.

И едва ли я напишу отдельный рассказ про Луэну, так что накину пару слов об этом прямо здесь.
Это было как раз то место, куда постоянно требовалось подкидывать огнестрельных дровишек. Правительственные войска гоняли Савимби по саванне и ему тоже нужны были дровишки. Из ЮАРии прорывались самолёты и, бывало, разгружались они на одном и том же аэродроме, что и наши! Естественно, меж экипажами царила атмосфера дружбы и взаимопонимания – каждый просто зарабатывал свои деньги.

Мимоходом сделаю замечание в связи нынешними событиями в/на бывшей нашей родине. В Анголе шла довольно-таки похожая гражданская война. Но в отличие от нас, славян, ангольцы не валили своих же сограждан, а старались или отогнать их или взять в плен. Пленных потом как-то легко уговаривали воевать на своей стороне.
Возвращаясь в русло рассказа – когда там застрял наш самолёт с отказавшим двигателем (просто погнал стружку, война ни при чём), то экипаж съёрзнул в Луанду, оставив Игоря (Педешко, мой коллега) дежурным по самолёту. Ему выделили номер в т. н. гостинице, которая имела пустые проёмы вместо окон и чистое поле вокруг. Когда вечером начались боевые действия по захвату боевиками этого аэродрома, Игорь чувствовал себя там как на новогоднем фейерверке от трассеров. Прыжками он досайгачил до самолёта и сидел там три дня, покуда мы, аки ангелы, не спустились с небес со спасительным движком (на видео двигатель ещё внутри, в грузовой кабине).

  кофеварка
Не раз уже я упоминал это изделие советского авиапрома, так необходимое в самолётном быту, далёком от калачей и самовара. Вот она, на пороге входной двери, слева по клюву зрителя. В ней-то, как в термосе, и приехал украинский гуманитарный снег.

  цырк
Кто-то не обратит внимания на мой торжественный спуск по трапу (в том что это я, не должно быть никаких сомнений). Но кто хаживал по этой хлипкой стремяночке, тот знает, что нормальные люди делают это своим задом наперёд, держась за поручень. Сейчас мои технарские лапы заняты снегом, а взгляд вместо ступенек направлен в объектив. Так что сбежать по ней вниз не глядя – это высший пилотаж. Годы упорных тренировок не прошли даром. Теперь я могу выступать в цирке!

  комбинезон
Ну и вот он, мой белоснежный хирургический костюмчик, также уже знакомый вам по Мали.
Конечно, грузы на рядовых рейсах обычно были измызганнее, чем с помойки, и даже рук, как вы помните, в самолёте помыть негде, посему повседневно я облачался во что-либо с барского плеча из перевозимой гуманитарки, стыренное для меня помощниками, с тем, чтобы выбросить затем это хламьё не стирая.

  трабалидоры
Часто упоминаемые помощники – вот это они везде вокруг. Пацаны от 11 до 18 лет.
Всегда мне были интересны их взаимоотношения между собой.
Обычно в полёт выстраивалась очередь желающих, и я брал с собой 2-5 человек, в зависимости от объёма работ. Поскольку в полёте можно было что-то украсть из груза, протащить пассажира на борт мимо нашей кассы... ну и множество ещё вариантов, то все они пахали, как настоящие негры, были в деле один краше другого.
Но между ними не было никакой дедовщины! Они не отгоняли от самолёта конкурентов, представляли мне новеньких, работали слаженно. А за месяц научиться говорить по-русски, с тем, чтобы воспринимать основные команды и боль-мень общаться – это было вообще выше моего понимания.

  Angola no coração
Эта надпись мелькает в кадре в надписи на здании аэропорта (мы находимся на перроне перед ним) и переводится как "Ангола в (моём) сердце". Песня времён "советику", которая отнюдь не умерла с возвращением диких капиталистов (и мы к ней ещё вернёмся).
А вообще перрон – это проходной двор, как и военная стоянка (слева от терминала), с которой мы обычно работали.

Чувствую, пора заканчивать, ибо каждый затрагиваемый вопрос затягивает на "расширить и углубить".